Тщеславие и сумасбродство свойственны родовитым итальянцам генетически, но тот, кто их практикует, должен быть здоров и богат. Автомобильный магнат, президент «Ювентуса», глава Fiat и владелец конюшни F1 Ferrari Джанни Аньелли не принадлежал к числу скрупулезных денди, для которых главное – не разочаровать эстетов. Он хорошо знал: итальянцы не любят осмотрительных пижонов, предпочитая им людей рискованных. Будучи богатейшим человеком у себя на родине – его положение в послевоенной Италии соответствовало статусу представителя династии некоронованных королей, – синьор Аньелли предпочитал в одежде анархию.
Все маленькие причуды и странности этого большого человека отвечали конкретной прагматической цели. Одна из них, наиболее заметная и вызывающая – часы поверх манжета рубашки, – вероятно, облегчала доступ к столь важному для бизнесмена аксессуару. Хотя кто знает, возможно, он просто страдал аллергией на золото, платину, кожу крокодилов и нержавеющую сталь.
Также еще одна его стилевая находка – галстук поверх пуловера – для синьора Аньелли не символ монаршего своеволия, а всего лишь простой способ не создавать на груди некрасивое вздутие. Равно как побитые замшевые ботинки Tod’s в сочетании с костюмом от Caraceni – не желание задеть общественный вкус, а скорее метафора азартного и порывистого образа жизни.
Денди не мудрствует. Первое, что бросается в глаза даже в самой торжественной обстановке, – это sprezzatura, искусство выглядеть непринужденно, столь важное для автора XVI века Бальдасассаре Кастильоне, который в своем трактате «Придворный» обозначил этот дар в числе главнейших черт истинного аристократа.
Синьор Аньелли именно таков.
И все же в его нарушениях галантерейных табу заметен легкий налет эксгибиционизма. Синьору Аньелли явно было лестно, что его чудачества, при всей простоте, не ускользают от внимания СМИ. Снобизм средневекового вельможи сочетался у него с анархией, которую так любят простые итальянцы.
Не бывает знаменитостей без кличек. Сеньора Аньелли прозвали Адвокатом, потому что когда-то он изучал юриспруденцию в Турине. Эстетический нигилизм неугомонного денди ни в коей мере не расшатывал аристократические устои. Он пренебрегал правилами, но такими, которыми можно пренебречь, только зная их. И потому в его вызове был великосветский лоск.
Если вы итальянец, вас не смущает аляповатый индивидуализм вашего родовитого земляка: ну павлин, зато это наш павлин, и вы легко и охотно копируете его приемы, особенно если он богат и знаменит. Чудачества родовитых сограждан выглядят убедительно. Другое дело, кривляния простых смертных. Часы поверх манжета – всего лишь часы поверх манжета и ничего более. Но только если вы один из немногих. В противном случае ваш эпатаж могут принять за глупую клоунаду. Важна не марка часов и не манжет, а личность того, кто надел и носит их подобным образом.
Только для незабвенного Джанни стрелки неправильно надетых часов показывают вечность. Подражатель выглядит глупо, как сбывающий краденые вещи барыга в приличном обществе, где у всех все давно есть.
Автора этих строк еще не было на свете, когда юный Джанни уже позировал с обворожительной супругой Мореллой в самых престижных точках земного шара на фоне свиты из числа очень непростых счастливчиков (покойный никогда не отрицал, что Джеки Кеннеди была с ним более чем близка). В бурлящем хаосе колоссального состояния то и дело мелькали фрагменты сломанных судеб. «Фиат» и фиаско звучат и пишутся почти одинаково.
Мы не застали, не испытали на себе гипнотическую мощь его богатства и шарма. И лишь понаслышке можем оценить его финансовые и спортивные рекорды, столь удачно оттененные роскошью и разгулом. Тем не менее мы завидуем Джанни Аньелли. Ибо нет безымянных денди. Есть безымянные неудачники, а рядом с ним, скажем честно, каждый из нас немного неудачник. Я думаю о нем, заправляя рубашку в брюки, прекрасно понимая, что в суете одержимого духом наживы общества рубашка вылезет из штанов, особенно если они держатся на подтяжках. И эту небрежность никто не расценит как проявление утонченного дендизма.
А вот синьор Аньелли знал, что делать, и заказал своему портному универсальный комбинезон, объединив рубашку с трусами-боксерами. Естественно, из материи одного цвета.
Окончательное решение помогло искоренить бугры и складки, любые проявления сепаратизма в районе талии. И это волевое решение сработало намного эффективнее, нежели старый фасон с крючками в промежности на манер комбинации боди.
Подобно своим средневековым предкам, синьор Аньелли был универсальным гением, в том числе и там, где это касалось изделий текстильной промышленности.
Ревность по дому твоему, Аньелли, съедает меня, ибо я педант всего, что касается внешнего вида. Я педантичен и терпеть не могу боксеры. Поэтому мне подражать синьору Аньелли противопоказано.
А вы попробуйте.
Текст: Алексей Мандзони