Большая игра

Текст

Каждый день на свете играются сотни футбольных матчей, от любительских до профессиональных. Но если спросить, есть ли на свете матч, на примере которого можно показать, что такое футбол в самой его сути, мы ответим: да, только он случился тридцать лет назад. И это, наверное, что-то говорит и о том, что произошло с тех пор с футболом. Итак, 1982 год, полуфинал чемпионата мира, ФРГ–Франция.

Футбол – простая для понимания игра. Но иногда понять природу и то особое удовольствие, которое получают поклонники этой игры, профану непросто. Ведь любому человеку ясно, что главное в спорте – это победа. Скажем, в беге на 800 метров нет ничего важнее, величественнее и прекраснее финального забега на Олимпийских играх. Поэтому когда такой любой человек садится раз в четыре года смотреть финал чемпионата мира по футболу, он страшно ругается  на неимоверную скуку. И это не недостаток понимания, ведь абсолютное большинство финалов мировых первенств, а равно первенств Европы и Лиги чемпионов ныне представляют собой концентрированную борьбу, в которой есть место чему угодно: нервам, самопожертвованию, бескомпромиссности – словом, всему, кроме красоты и величия.

В бесчисленных списках самых выдающихся футбольных поединков практически нет финалов, сыгранных за последние тридцать лет. Зато в любом из них наверняка будут товарищеские матчи англичан и венгров в середине 50-х, когда «золотая команда» c Дуная наглядно – 13:4 по итогам двух встреч – объяснила изобретателям футбола их текущее место в пирамиде (есть подозрение, что от этого унижения британский футбол не оправился полностью и 60 лет спустя). Или полуфинал мирового первенства 1982 года между Германией и Францией.
Про эту игру обычно вспоминают, когда хотят привести пример классического противостояния рационального футбола и футбола зрелищного, романтического. В первый играют, разумеется, немцы, во второй – французы. Но у поединка в раскаленной, несмотря на поздний вечер, Севилье 8 июля 1982 года есть и иная драматургия и иная архитектура. Иначе мы просто помнили бы замечательный матч с выдающимися исполнителями и не называли бы его самым, возможно, великим в истории чемпионатов мира.
Во-первых, Мишелю Платини было уже 27. Это еще не закат карьеры, но экватор был уже определенно перейден. Все считали его безусловным гением, он получал самую большую во французском чемпионате зарплату, имел два «Бронзовых мяча» как третий футболист года в Европе, но мировой звездой он не был и стать, играя во Франции, не мог. Перед чемпионатом мира Платини наконец получил вожделенный контракт от суперклуба – следующий сезон он начинал в «Ювентусе» и приехать туда ему очень хотелось с медалями первенства мира. В идеале, конечно, золотыми.
Во-вторых, это не был матч равных соперников. Кажется, впервые французы были стопроцентными фаворитами в самом принципиальном для себя футбольном противостоянии. Потому что, с одной стороны, у них был Платини и еще три штучных полузащитника – Жиресс, Тигана и Женгини, а с другой – у немцев был травмирован Румменигге (не насмерть, но прилично), Бернд Шустер как обычно отказался играть за сборную, а Лотар Маттеус еще был твердым запасным. В общем, по именам Германии тут ловить было нечего.
В-третьих, в тот конкретный вечер весь мир, кроме ФРГ, желал немцам разгрома. За две недели до того Германия и Австрия сыграли самый позорный договорняк в истории мировых чемпионатов, раскатав с нужным для первых и устраивавшим вторых счетом 1:0. Австрийцев французы уже наказали, выбив из розыгрыша, и все ждали окончательного утверждения высшей спортивной справедливости.
Игра в футбол включает в себя два тайма по 45 минут, а иногда еще овертайм и серию пенальти. Этот же матч делится на три неравные части. С первой по 60-ю минуту команды играли в чемпионат мира. Это был качественный футбол, в котором французы, впрочем, не выглядели бесшабашными романтиками, а немцы – скучными строителями оборонительных редутов. Литтбарски и Платини забили по голу, зрители в перерыве попили лимонада в подтрибунных помещениях и приготовились наслаждаться дальше. А на 60-й минуте вратарь немцев Шумахер срубил защитника Патрика Баттистона.

Это был, наверное, самый жестокий, бессмысленный и безнаказанный фол в истории большого футбола. Француз на десять минут потерял сознание, он потерял несколько зубов (придурок Шумахер после игры предложил оплатить счет от стоматолога). Теперь немцев ненавидели не только зрители, но и соперники. Ничем хорошим для них это кончиться не могло.
Затем были полчаса той самой чистой тоски, за которую как раз профаны и не любят футбол. Французы были уверены, что у них «залетит», и у них практически залетело, однако же дело дошло до овертайма. Который и делает этот матч учебным пособием для историков спорта.
Сразу же, на второй минуте, забил Трезор. Французы почувствовали запах крови, и немецкий тренер Юпп Дерваль, вздохнув, махнул рукой хромому Румменигге: переодевайся – терять Дервалю было уже нечего. Пока форвард «Баварии» выползал на поле, французы забили третий. Стадион стонал от чистого восторга: костоломы посрамлены, торжествуют честная игра и искренний футбол. Выяснилось, впрочем, что один участник шоу с этим не согласен.
Тут начинается третья, самая трудно-описуемая часть этой встречи. Даже ковыляющим потихонечку Карл-Хайнц Румменигге оставался великим футболистом, умеющим на поле все. Но вытаскивать такие матчи в одиночку под силу только полубогу. Сперва он забил сам, тяжело, сбрасывая толпу французов. Потом начал атаку, завершившуюся голом Фишера. И весь остаток овертайма стягивал на себя половину французской команды, сразу же забывшей, как это – атаковать.
На послематчевые пенальти Франция вышла полностью деморализованной. Теперь она не могла выиграть.
Но и немцы в итоге не стали чемпионами мира: в финале они проиграли сборной Италии, которая танковым клином прокатилась по всему первенству и заслуженно увезла домой золото. Только никаким наказанием за грубость и неспортивное поведение это уже не было: все, все забылось с той 98-й минуты, когда на поле вышел Румменигге.
В сущности, это история о несправедливости. Той, которая в теории должна всегда четко помнить, что Бог не фраер, а на деле превращает спорт из унылого состязания групп мышц, нервных окончаний и нейронов в человеческую драму и настоящее зрелище. Той, которой на стадионах все меньше и меньше. Ее почти убили в войне за fair play, ее принесли в жертву подписчикам спутниковых каналов, требующих, чтоб было «все по-честному». Последнее подлинно великое решение ФИФА – провести чемпионат мира 2022 года в расплавленном июльском воздухе Катара – могло по крайней мере оживить дух жестокой борьбы, вспомнить, что только победитель получает все. Увы, там, видите ли, слишком жарко, играть будем в ноябре. Румменигге-82 было бы наплевать.

Фотографии Witschel / DPA / AFP / East News.