Книга месяца/ Сергей Кумыш о дебютном романе французского Лорана Бине, выходящем в издательстве «Фантом Пресс»
HHhH Лорана Бине напоминает дневник отличника, которому задали написать реферат: выбранная тема так взволновала автора, он так близко подобрался к невымышленным персонажам, вложил в работу столько души и труда, что в какой-то момент перестал видеть границы, не удержался и вписал в историю себя самого. Получилось бойко, искренне, а местами и вовсе трогательно. Однако это совсем не те слова, которые хочется употреблять, говоря о серьезном романе, затрагивающем события Второй мировой.
Впрочем, романом эту книгу можно назвать весьма условно – она балансирует где-то на грани между историческим исследованием и крайне эмоциональным эссе. В сухом остатке получается следующее: Бине написал книгу о том, как он писал книгу. Обещанный, заявленный автором в самом начале роман не складывается; он пробивается между строк – иногда абзацами, иногда страницами, иногда целыми главами, но при этом роман, о котором всю дорогу идет речь, мы так и не прочтем.
«Внутри эсэсовского улья творится бог знает что: люди бегают взад-вперед, на всех этажах хлопают двери, в большом белом зале звучат громкие голоса, во всех кабинетах непрестанно звонят телефоны… А в самом центре здания, посреди суматохи, — Гейдрих, который уже играет ту роль, что станет лучшей в его репертуаре, — роль бюрократа-убийцы. Вокруг него столы, телефоны, люди в черном берут трубки, вешают трубки, он отвечает на все звонки.
— Алло! Он мертв?.. Оставьте тело там, где оно есть. Официально это самоубийство. Вложите ему в руку ваше оружие… Что? Вы стреляли в затылок?.. Ладно, не имеет значения. Самоубийство».
И еще девять коротких телефонных разговоров примерно того же содержания. Эпизод должен был стать первым в книге о покушении на обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха (Himmlers Hirn heisst Heydrich «Мозг Гиммлера зовется Гейдрихом», так расшифровывается акроним, вынесенный в название). Но когда Бине показал начало рукописи приятелю, тот посчитал, что содержание разговоров, фактура повествования в целом – плод авторского воображения, подкрепленного действительно великолепным знанием материала, о чем тут же и сказал, не догадываясь, что только что изменил дальнейшую судьбу романа.
Бине решил (все это подробно и ступенчато описано в тексте), что читатель должен четко понимать, где здесь правда, а где вымысел. И пустился в объяснения. На этом роман, собственно говоря, закончился. Началась проповедь, страстный, предвзятый и прерывистый пересказ событий, отягощенный многократным использованием личного местоимения первого лица.
«Подумав, пишу что-то вроде: «Представляю, как должна была постепенно наливаться кровью его очкастая крысиная мордочка». Гиммлер с этими своими щечками и усиками действительно напоминал грызуна, но фраза явно потеряла в сдержанности. Решаю убрать «очкастую».
Потом Бине скажет, что «крысиная мордочка» его тоже не устраивает. Но слова – вот они, здесь. И эта умышленная демонстрация «сора», о котором писала Ахматова, отдаляет получившийся в итоге текст от того романа, которым он пытался стать. Бине слишком поглощен не только своей работой, но и самим собой, персональными чувствами и переживаниями.
Операция «Антропоид», истории ее главных действующих – Йозефа Габчика и Яна Кубиша, их мишени – Гейдриха, оказываются непервостепенны. Первостепенен здесь Лоран Бине, который решил о них рассказать. Со всеми его терзаниями, неврозами, поисками окончательной правды и попутным выяснением отношений (под раздачу попадет не только Джоанатан Литтелл в компании с другими писателями, позволившими себе определенную вольность в обращении с историческим материалом, но и – неожиданно – Гюстав Флобер).
По большому счету, это книга не о героях и антигероях войны, а о молодом человеке, сквозь десятилетия на них смотрящем. История остается историей; все остальное – личные факты его биографии.