Республиканец Ричард Никсон был переизбран на второй президентский срок в конце 1972 года; пятерых его людей, прослушивавших в течение предвыборной гонки штаб демократов в одном из корпусов комплекса «Уотергейт», арестовали за четыре месяца до этого. Весь 73-й страна следила за их судебными процессами по ТВ. Выходили статьи, создавались комиссии, велись параллельные расследования. В августе 74-го Никсон под угрозой импичмента сам ушел в отставку, когда была обнародована очередная компрометирующая его аудиозапись.
«Уотергейт» превратился в символ эпохи: благодаря нескольким крохотным катушкам магнитной пленки журналистика сорвалась с цепи и устроила настоящий скандал в пользу граждан и во славу демократии. Они рассекретили собственного президента! Мир никогда уже не будет прежним. Он и не был. Вместе с эйфорией пришел ужас. Еще на рубеже 70-х в американский масскульт уверенно и прочно вползла вещь, которая впоследствии подарила нам многие из лучших его произведений: паранойя.
«Разговор» Фрэнсиса Форда Копполы, съемки которого совпали по времени с самой жаркой фазой президентского скандала, вышел в прокат за полгода до отставки Никсона. Главный герой – угрюмый человек в песочном плаще, лучший на всю страну специалист по шпионской прослушке. Главный конфликт – моральные вопросы профессии, от которых он открещивается, пока однажды не срывается, поняв, что может невольно стать причиной гибели двух не знакомых ему людей. Не связать одно с другим, разумеется, невозможно. Но «Разговор», сценарий которого Коппола написал еще в 69-м под впечатлением от «Фотоувеличения» Антониони, – фильм не столько про «Уотергейт», сколько про мир, в котором «Уотергейт» стал возможен. Безымянные заказчики в серых костюмах, безликие офисы и коридоры, окрашенная в багровый вода, текущая по трубам санузлов дорогой гостиницы. Паническое одиночество профессионала, который внезапно встает перед фактом: эпоха диктует слишком жестокие правила, одиночкой больше быть нельзя, нужно выбирать сторону. Но с любой стороны сочится из-под двери на ковер чья-то кровь, все разговоры записываются, а фарфоровая статуэтка богоматери на каминной полке в последний момент оказывается куском дешевого пластика.