«Мужество» Михаила Розанова

Искусство / 22 июня в Цехе Белого на Винзаводе открылась новая выставка Михаила Розанова – «Мужество». Port поговорил с фотографом о памяти и любви к родине.

Словосочетания «суровый стиль» и «строгий стиль» то и дело использует в порядке самоопределении фотограф Михаил Розанов – что ж, безотносительно отсылок к советской живописи 1950-х и греческой скульптуре периода ранней классики оно ему подходит: минималистичные, выверенные до предела снимки, идея в ее самом чистом виде и ничего лишнего. Пять лет Розанов, апологет строгости в искусстве, а так же один из самых ярких представителей московского арт-сообщества, преподавал в Британской высшей школе дизайна – объяснял студентам на примере фресок Джотто, как развивался пейзаж, рассказывал про традиции классического авангарда и китайскую средневековую живопись. Однако недавно он решил покинуть факультет фотографии – и сосредоточиться на собственном творчестве. Этот год у Розанова выдался плодотворный: выставка «Ясность цели» в Музее Москвы, посвященная советской архитектуре, совместный с Риккардо Мурелли проект «Построения» в галерее Ru Arts, «Мужество» в Центре современного искусства «Винзавод». «Мужество» – это серия панорам, каждая размером полтора на пять с половиной метров, снятых на местах крупнейших сражений Великой Отечественной. Панорамы получились холодные, технически безупречные и от этого очень пугающие.

Мы с Михаилом Розановым встречаемся в Цехе Белого – до открытия выставки осталась пара дней, и все панорамы уже развешаны по черным стенам. Под каждой – небольшая белая табличка с цифрами: погибшие в сражении, советские солдаты и немцы. Розанов – высокий, осанистый, руки сплошь покрыты татуировками – прохаживается среди снимков полей с крайне сосредоточенным видом, проверяя, все ли так, как должно быть. А говорит он четко и отрывисто, взвешивая каждое слово.

Это ваш самый большой проект. Каково было?

Я столько никогда в жизни не летал! Десять панорам, десять городов, десять разных мест… Ростов, Курск, Сталинград – все мы снимали одним днем, чтобы не задерживаться. Чисто технически это были очень сложные съемки. Все места сняты одинаково: половина кадра — небо, половина – земля, горизонт на одном уровне. Почему это все черно-белое? Для того, чтобы не отвлекать от идеи: ты идешь из одного поля в другое. Из одного куска страны в другой. Ленинград, Ростов, Ржев, Новороссийск – не важно. Вся страна – единое поле, бесконечное, на котором люди погибали. Именно это единое поле я и показываю. Не важно, сколько операция длилась – год, как в Сталинграде, или месяц, как в Ростове. Люди гибли и там, и там. Везде кошмар был.

Наверное, тяжело было делать такую съемку – морально, эмоционально.

Вы знаете, у меня настолько аналитический подход, что когда я начал снимать «Мужество», никаких эмоциональных переживаний уже не было. К тому моменту я все для себя отрефлексировал и прекрасно понимал, где нахожусь и что делаю. Но пока готовился, пока читал все справки, которые нам присылали военные историки, было невероятно тяжело. Смотрел архивные фотографии – настоящий ад на земле. Я даже не мог поверить, что такое может быть, что люди такое друг с другом делали. Например, Сталинградская битва. Город же был деревянный, и когда его начали бомбить, фугасными бомбами, все загорелось. За один день сгорело 90000 человек.

«Мужество» – очень нетипичная для вас серия. Вы ведь не любите, когда в кадр лезет правда жизни. А ведь «Мужество» – это именно про войну и про героизм, то есть, про человеческий фактор и эту самую правду жизни. Как так вышло?

«Мужество» – даже не столько про войну, сколько про отношение к ней. Сейчас люди стали говорить: «Хватит уже с этой победой, хорош там, успокойтесь уже». Не хорош. Я не собираюсь ни забывать, ни успокаиваться. Я считаю, что говорить «давайте успокоимся» – предательство по отношению к тем людям, которые воевали. Другое дело в том, что столько уже было официальных мероприятий в честь годовщины Победы, и все эти слова о мужестве уже стали клише такими. Никто больше и не понимает, что они значат, люди в принципе на них не реагируют. Эти слова превратились в штампы. Тенденция молодежная ругать страну мне отвратительна – я вообще не понимаю, что это такое. Как можно жить в стране и не любить ее? Для меня это загадка. «Эта страна»? Это не «эта страна», это Родина. Не нравится – вали отсюда, все просто. Если тебе тут так плохо, что ты тут забыл? Иди в Европу, поживи там. Помоешь полы – что тебе еще там делать-то, кому ты там нужен? Это очень странная история – нам все время надо ругать страну, в который мы живем. Причем чаще всего это история молодежная. «Все плохо»? А почему все плохо? Это раньше было плохо, а сейчас нормально. Просто делай свое дело – и все будет хорошо.

Хорошо, как говорить о патриотизме, не скатываясь в штампы?

Я показываю реальные места. Вот вы сейчас увидите панораму Смоленского сражения. Там болото, в котором погибло 750000 человек. Мы там снимали – ты стоишь в болоте в сапогах, и пока ты стоишь, тебя почти по колено в болото втягивает. А солдаты передвигались по этому болоту с оружием и снаряжением, ползком. Я очень рад, что мы связались с военными историками – голые факты, без соплей, действуют гораздо сильнее, чем слова. Хочется показать весь героизм более понятным, более человеческим.

Как пришли к этой идее — рассказать о трагедии через панорамы и цифры?

Тех, кто в этих сражениях выжил, почти не осталось. Но цифры уже говорят сами за себя. Весь мрак начинается, когда ты смотришь на статистику. Самая страшная таблица у нас по Ленинграду. Там вообще ничего не написано – подсчитать всех, кто погиб, до конца не смогли. Ты смотришь на на эти поля, на панорамы огромного размера, полтора на пять с половиной метров. Там никого нет. Пустота. А рядом висит статистика. И когда ты видишь ее, то сразу начинаешь воспринимать эти поля по-другому. Есть такой термин ужасный военно-исторический – среднесуточные потери. Грубо говоря, это то, сколько каждый день списывали людей. Когда мы снимали битву на Курской дуге, мы были в деревне Прохоровка. Там среднесуточные потери доходили до 12000 человек. Каждый день 12000 человек убивали! Каждый день. Или, к примеру, мы ездили снимать в Белоруссию. Там красиво, очень красиво. Все спокойно, чисто-чисто. Но стоит вспомнить, что там была одна из крупнейших военных операций в истории – и жутко становится. Два с половиной миллиона человек только с нашей стороны. В одной лишь операции «Багратион» участвовали до 200000 партизанов. Белорусы во время войны потеряли каждого третьего. То, что там устраивали немцы – такого жесткача не было, наверное, нигде. В Хатыни людей заживо сжигали, в бобруйском еврейском гетто было уничтожено сто процентов населения. После войны заселяли заново этот Бобруйск. И Минск тоже – его же просто не стало, его сравняли с землей, там домов осталось три-четыре. Я не собираюсь об этом забывать.

О таких трагедиях нужно постоянно напоминать?

Нет, не напоминать – но и забываться они не должны. Не нужно превращать все в цирк. Взять тот же «Бессмертный полк». Это было честно, правильно как-то. Но недавно я видел, как эту акцию организовали в каком-то маленьком городе: по приказу, с какими-то студенческими театрами – студенты ряженые, которых согнали туда. Зачем? Меня стали в последнее время такие вещи очень волновать. В Латвии недавно уравняли в правах ветеранов Красной Армии и бывших эсэсовцев. Я не понимаю, как это вообще возможно. Или вот это бесконечное количество фильмов про войну, которые сейчас снимают – та же «Ярость», где американцы идут освобождать Берлин. Историю сейчас переписывают, и переписывают таким поп-культурным путем. И это приводит к тому, что люди начинают неадекватно воспринимать реальность.

Что именно для вас в искусстве – самое важное?

Ясность цели и четкость мысли. Красота и строгость. Пусть все держится на полном серьезе, никаких шуток. Для меня главное – интеллектуальная составляющая, идейная, но в сочетании с красотой. Ведь как все это делается – сначала есть идея, а уже дальше ты придумываешь, как эту идею визуализировать. И ты должен очень четко понимать, что и ради чего делаешь.

Выставка пройдет с 22 июня по 26 июля 2015 года

Вход: 250 руб.