Алехандро Аравена сам был лауреатом биеннале архитектуры ― в 2008 году он получил «Серебряного льва» за свой проект жилищного массива на месте трущоб в Кинта-Монтрой в Мексике; для работы над этим проектом он привлек местное сообщество, представители которого даже значатся соавторами Аравены. Активная социальная позиция архитектуры, ориентация на актуальные задачи, «архитектура для масс» ― это основы его идеологии, и самой собой разумеется, что главную экспозицию грядущего биеннале, который пройдет с 28 мая по 27 ноября 2016 года, Аравена хочет посвятить архитектуре как инструменту социальной адаптации и улучшения урбанизированной среды. О других своих принципах и преференциях расскажет он сам.
Архитектура и диктатура
Я учился архитектуре в 1980-е годы ― в последнюю декаду режима Пиночета. Доступ к информации тогда был крайне ограничен, профессиональных журналов и книг было очень мало. Мы оказались фактически отрезаны от всего, что происходило вне страны. Несмотря на это, у диктатуры были и плюсы, например, мы пропустили период постмодернизма ― худшего из течений в истории архитектуры. Вместо промывки мозгов актуальной тогда постмодернистской ерундой мы учились на немногочисленных книгах мастеров неустаревающей архитектуры модернизма. То есть мы смотрели в сторону Альваро Сизы, а не Майкла Грейвза. Это, наверно, была единственная хорошая вещь, связанная с режимом.
Другое следствие изоляции, отсутствие информации о мировых процессах, заставляло думать о себе и своей культуре. Для стран третьего мира характерно преклонение перед тем, что происходит в развитом мире, и пренебрежение собственной идентичностью. Нам же приходилось анализировать то, что было под рукой, и впоследствии недостаток превратился в преимущество.
Реалистичный бунт
Я был бунтарем. В университете ты бунтуешь по умолчанию, и мне хотелось идти против того, чему меня учили и чего от меня ожидали. Например, у нас было задание: описать «идеального клиента» ― кого-то, кто предоставит архитектору максимальную свободу действий. Я выбрал шофера такси. Мне было интересно, как будут работать высоколобые теории, которые мы изучали в университете, на восьмидесяти квадратных метрах, где основное желание «заказчика» ― припарковать машину где-нибудь внутри дома, чтобы ее не повредили и не украли, ведь это его единственный источник заработка. Мне хотелось поставить на одну доску университетское образование, нагруженное высокой философией, и повседневность человека, который держит холодильник в гостиной, потому что это статусная вещь. Желание идти в направлении, отличном от того, что было рекомендовано академическим миром, помогло мне выжить в климате, который был мне не близок. Меня сформировало мое бунтарство, оно же определило мое стремление к реалистическому подходу в проектировании.
Социальная адаптация и синтез
В архитектурных кругах социальное жилье не слишком котируется. Архитектурные школы преподносят работу в этой сфере как удел тех, кто не добился успеха. Власть и общество их в этом поддерживают ― никто не хочет платить за время, необходимое для разработки проекта социального жилья. Проблемы с социальным жильем не в нехватке средств на строительство, а в нежелании выделять средства на работу профессионалов, решающих сложнейшие задачи. Поэтому необходима смена парадигмы.
Если воспринимать архитектуру исключительно как искусство, то социальное жилье редко можно отнести к этой категории. Но если рассматривать архитектуру как стратегическое применение формы в ответ на сложность городского окружения, тогда социальное жилье становится интересным вызовом. Главная сила дизайна ― это сила синтеза. Архитектура может синтезировать противоречивую информацию, полученную из других областей ― экономики, политики, социальной сферы, ― и воплощать ее в материале. Одна из самых больших ошибок в архитектуре ― мы ожидаем заинтересованности общества в специфических проблемах архитектуры. Вместо этого архитекторы должны сами интересоваться проблемами, которые волнуют общество. Основной вызов сегодняшнего дня ― включить в работу архитектора неархитектурные вопросы, такие как бедность, изоляция, проблемы социальной адаптации.
Работа на опережение
Я не жду, что заказ придет откуда-то сверху. Для команды моей студии Elemental важно выявить проблему и определить того, кто сможет инвестировать в ее решение и оплатить профессиональную работу. Как только эта информация становится доступна, появляется возможность что-то сделать. Зачастую мы самостоятельно находим подходящий участок и инициируем проект, предлагая семьям подать на государственные субсидии, после чего разрабатываем дизайн.
В 2000 году меня пригласили преподавать в Гарвард, до этого момента я в жизни не прочел ни одной лекции. На базе Гарварда мы получили возможность тестировать наши идеи, касающиеся социального жилья, чтобы впоследствии избежать ошибок в реальном проектировании. Гарвард был нашей интеллектуальной опорой. Важно понимать, что социальное жилье не повод для поиска некой идеальной модели, а возможность поставить общество в известность о существующих проблемах. Для многих семей шанс получить собственный дом предоставляется один раз в жизни, и им не до отвлеченных экспериментов. У мира реальные проблемы. Наша точка отсчета ― попытка сразу перейти к сути вопроса: какие средства доступны? Каковы социальные, политические и экономические условия? Дальше эти данные анализируются и применяются в работе, поэтому проект не подразумевает теорий, завязанных на персональном видении или самовыражении. В основе каждого проекта лежит ключевой вопрос, который необходимо идентифицировать и дать на него ответ архитектурными средствами. Архитектура ― это мощный инструмент, с помощью которого можно разрешить социальные противоречия, нужно только отказаться от всего ненужного, быть предельно точным и не допускать случайных решений.
Текст: Анна Шевченко